Поэтому наибольший ущерб функций следует предположить в случае разобщения таких связей, особенно там, где они концентрируются и пересекаются. Такими областями являются, в частности, те, которые расположены в глубине «стыка» лобной, теменной и височной долей или затылочной, височной и теменной. Наиболее тяжкие выпадения и нарушения высших корковых функций — апраксии, агнозии, нарушения речи — возникают именно при очаговых поражениях этих отделов головного мозга.
Опыт сопоставления клинических расстройств с местом обнаруженного на операции или на секции патологического очага показывает, что указанные синдромы обусловливаются, как правило, глубоким, подкорковым расположением очага. Поражения же поверхностных корковых слоев, наружной серой пластины с ее нервными клетками, хотя бы, к примеру, в пределах всей поверхности полушарий, стойких и глубоких апрактических расстройств не дает. Можно также упомянуть, что разлитые очаговые менинго-энцефалиты, если они не сопровождаются очаговыми энцефалитическими размягчениями, создавая яркую картину общемозговых расстройств — изменения сознания, возбуждение, бред, — редко определяют развитие таких расстройств, как апраксия или афазия.
С такой точки зрения можно объяснить и то, что понятие локализации функции, крайне широко представленной в коре нормального мозга, не совпадает с понятием симптома при очаговом поражении последнего. Понятно тогда и топическое истинное значение таких расстройств, как например, афазии или апраксии, что, впрочем, неизменно подтверждалось и подтверждается клиническим опытом, хотя речь и праксию как функцию узко, конечно, локализировать нельзя.
